О некоторых попытках создать рабочую революционную партию во Франции

21 сентября 1995

(Перевод с французского языка доклада Lutte Ouvrière, который был прочитан на собрании круга им. Льва Троцкого в Париже, 21 сентября 1995)

ПРЕДИСЛОВИЕ

История борьбы за построение партии рабочего класса, от Бабефа до возникновения коммунистической партии, насчитывает более ста лет.

Это история борьбы, частичных побед и поражений, рассказ о которой мы решили довести до начала тридцатых годов, что может показаться произвольным, еще не закончена.

Рабочее движение во многих странах столь же древнее, как и капитализм. С тех пор, как существует капитализм, классовая борьба между капиталистической буржуазией и пролетариатом не прекращается. Эта борьба беспрерывно велась буржуазией, которая постоянно старалась сократить уровень жизни рабочих до прожиточного минимума, а для этого ей нужно было ослабить рабочий класс и лишить его способности сопротивляться.

На этот бесконечный гнет рабочий класс отвечал периодами молекулярной, повседневной, оборонительной борьбы, перемежавшимися с периодами мощных наступательных действий.

Понимание того, что для борьбы с буржуазией рабочий класс должен собрать все свои силы, а, значит, организоваться, пришло очень быстро. Понимание того, что борьба должна вестись на политической почве и иметь целью свержение буржуазной власти и отмену частной собственности, появилось во Франции, можно сказать, в тот же самый период.

В течение ста двадцати лет, о которых мы будем говорить, каждая попытка реализовать это понимание проистекала из контакта части прогрессивной интеллигенции, жаждущей изменить мир, и рабочего движения.

Сам рабочий класс, находясь под тяжестью эксплуатации, к политической сознательности и пониманию того, как идет эволюция общества, и какие нужны средства для его изменения, просто и спонтанно не доходит.

Что же касается интеллигентов, то даже те, кто искренне восстает против капиталистического строя и решительно хочет ниспровергнуть его для того, чтобы построить справедливое общество, ничего не могут добиться без рабочего класса, сконцентрированного на месте производства и не имеющего классового интереса в том, чтобы поддерживать буржуазное общество.

Каждая попытка построить партию пролетариата проистекала из волевых усилий, которые поначалу проявляло маленькое ядро сознательных активистов. Укрепление этих партий требовало той же самой воли, опирающейся на понимание хода развития общества и задач, проистекающих из этого понимания и возлагающихся на пролетариат.

Организации рабочего класса, особенно те, чья цель - ниспровержение буржуазного строя, должны уравновесить давление, которое на них оказывает буржуазия. Это - непрерывное давление, хотя, согласно обстоятельствам, оно принимает различные виды: политические, полицейские и даже военные. Но еще сильнее постоянное коварное давление социальной капиталистической организации, постоянно привносящее конкуренцию и соперничество в ряды самого рабочего класса для того, чтобы противопоставить друг другу разные категории рабочих и даже рабочих индивидуально.

Во Франции пролетариату удалось в прошлом несколько раз создать партии, представлявшие его политические интересы. ни одна из этих партий не довела пролетариат до конца его исторической задачи - свержения буржуазной власти. Они все каким-то образом были разбиты о дело. Вопрос о партии еще не разрешен и поныне. Однако, каждая из этих попыток принесла опыт, благодаря которому каждая новая попытка смогла начаться на более высоком уровне нежели предыдущая, с более широким опытом.

Естественно, мы будем говорить о рабочем движении только во Франции. Но нужно иметь в виду тот факт, что история эта не является национально ограниченной, ибо с самого своего начала рабочее движение развивалось в международном масштабе.

Эта реальность конкретизировалась в международных организациях - в первом, втором и третьем Интернационалах. А история попыток создать революционную партию рабочего класса также - и иногда даже прежде всего - была историей первого, второго и третьего Интернационалов.

Но даже в те периоды, когда международных организаций не было, рабочий класс той или иной страны, который был тогда в авангарде то ли из-за высшего организационного уровня, то ли из-за революционного кризиса, представлял собою пример и оплодотворял рабочее движение других стран. А тогда, когда репрессии или же контрреволюционный кризис отталкивали его назад, рабочее движение другой страны заменяло его.

Вот почему международное рабочее движение представляло собой больше, чем сумму национальных составных частей. И если рабочее движение во Франции показывало в данные периоды пример, как во время революции 1789-96, 1848 и 1871 гг., то в другие периоды оно часто развивалось под влиянием рабочего движения других стран - немецкой социал-демократии во времена второго Интернационала, большевистской партии во времена Коминтерна.

Констатация хотя бы одного этого факта достаточна для того, чтобы не верить бредням по поводу "национального пути", "национальной специфичности" или "национальной модели", распространяемыми лидерами соцпартии и потом компартии, которые они стали распространять тогда, когда перестали представлять социализм и коммунизм.

1976 г.: БАБЕФ СОЗДАЕТ ПЕРВУЮ ПРОЛЕТАРСКУЮ ПАРТИЮ

Может показаться странным, что с нашей точки зрения рабочее движение начинает отсчет своей истории с французской революции, с той эпохи, когда сама буржуазия еще только пыталась установить свою собственную власть. Но как раз благодаря этой революционной эпохе, эпохе обостренных классовых сражений, смог появиться на политической сцене новый класс - пролетариат.

Конечно, это не нынешний пролетариат: тогда было мало рабочих, трудящихся на фабриках. главным образом это были ремесленники, лавочники, рабочие лавочек, хозяйчики и их компаньоны, работавшие с ними и жившие у них, и масса бедняков, приехавших в город за куском хлеба. Это был простой люд предместий, который после восстания вместе с буржуазией против феодального строя начинал восставать против самой буржуазии. Потому, что только что взявшая власть буржуазия очень быстро поняла свои классовые интересы, что заставило ее остерегаться молодого рабочего класса, а, в дальнейшем, бороться с ним.

В июне 1791 г., принятие закона Ле Шапелье имело явное социальное значение - с одной стороны закон отменял бывшие цехи, с другой он подтверждал запрет забастовок, а также всяких видов рабочей ассоциации.

Во время отступления революционного движения после падения Робеспьера термидорианская реакция сократила права народа и ухудшила условия его жизни. Беспросветная нужда имела следствием мятежи, которые были жестоко подавлены.

Те, кто чувствовал себя в лагере "народишка", начали критиковать буржуазный строй, строй, не принесший ни свободу, ни равенство, ни братство, ему обещанные, и они снова схватились за революционные идеи, послужившие оружием против феодализма, идеи, обогащенные свежим опытом.

КОММУНИСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ БАБЕФА

Тот, кто наиболее далеко зашел в понимании новых революционных задач, так это несомненно Бабеф.

"Революция не закончена, говорил он, только потому, что богатые поглощают все блага и управляют страной исключительно ради себя, тогда как бедные работают как настоящие рабы и их интересы никто не защищает в институтах государственной власти". "Французская революция является лишь предвестницей другой, более большой, более торжественной революции, которая будет последней".

Бабеф хотел достигнуть общества, основанного на равенстве, отменив собственность, которая была в его глазах "виной всех бедствий", он проповедовал не ее деление, а обобществление земли и всех богатств, то есть "общую администрацию", как он говорил: "Пусть каждый работает для большой общественной семьи и пусть каждый получает от нее средства на существование, радость и счастье".

Для того, чтобы этого достигнуть, нужно было готовить восстание нищих классов против богатых классов. Бабеф знал, что нужны были соответствующие этой задаче организация и политика. Он даже предвидел, что после восстания нужна будет "революционная и временная власть". Для Бабефа драма состояла в том, что народу не доставало "вождей, заслуживающих его доверия".

В 1796 г., после нескольких тщетных попыток подготовки, Бабеф взял на себя инициативу построения организации, Тайной директории, для подготовки восстания, взятия власти и обеспечения перехода к строю настоящего равенства - коммунистическому строю.

Тайная Директория состояла из Бабефа, Сильвена Маршалля и Буонарроти. Все они познакомились друг с другом в тюрьме. Эта Директория поставила в каждом округе главного революционного агента, чья задача состояла в организации собраний, пропаганды, агитации и, наконец, "в ежедневном записывании температуры общественного сознания". Агенты должны были проводить ту же самую работу в разных казармах и получать сведения, касающиеся состояния состоящих в запасе сил или складов оружия и боеприпасов.

Пропаганда велась через газеты Народный трибун и Народный разведчик, которые пользовались таким успехом, что в военной школе бывало так, что солдаты скучивались по сто человек в комнатушке для того, чтобы их читать. Были пущены в оборот брошюры, памфлеты, песни. Клеили плакаты, которые должны были охранять группы активистов. Одновременно с этим они пытались созывать народ и комментировать перед ним эти плакаты. революционные агенты организовали выступления n кафе и демонстрации против дороговизны в бедных кварталах.

"Заговор во имя равенства" отличался от всех других организаций, буржуазных или народных, родившихся от революции на разных ее этапах. эта организация не была ни клубом, ни народным обществом, а партией - "первой деятельной коммунистической партией", как говорил Маркс.

В связи с агитацией бабувистов разразились массовые волнения в армии и полиции. Комитет, спонтанно сформировавшийся среди полицейских, присоединился к заговору. Не прошло и трех месяцев с их возникновения, а "заговорщики", по своим расчетам, могли рассчитывать на 17 000 человек (из которых 4 000 революционных парижан, 1 000 революционеров из округов, 1 500 активистов бывших революционных властей, 9 500 солдат и офицеров регулярных войск, 500 разжалованных военных и 500 заключенных военных).

Но 10 мая 1796 г., когда заговорщики готовились дать сигнал к восстанию, большинство их вождей были арестованы в результате доноса. Движение обезглавили. Было еще несколько попыток вызвать народ на мятеж. Безрезультатно. Бабеф был казнен 18 мая 1797 г. Буонарроти и шесть других лидеров заговора приговорили к ссылке.

Вероятно, что в 1796 г. история не создала условия для победы этой новой революции. С этой точки зрения борьба Бабефа была безнадежной, но она не осталась без последствий.

Буонарроти, единственный из заговорщиков, который продолжал борьбу за свои идеи, выпустил в 1828 г. Историю Заговора и смог передать следующему поколению революционеров коммунистическую программу Бабефа, его радикальный метод, его понимание организации. Борьба Бабефа, таким образом, оплодотворила рабочее движение непосредственно - в течение одного поколения, косвенно - в течение следующих поколений.

1830-1848 гг.: МАССОВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ПРОЛЕТАРИАТА НА ПОЛИТИЧЕСКОЙ СЦЕНЕ

Идеи и пример Бабефа наложили глубокий отпечаток на рабочее движение, когда оно начало развиваться, начиная с 1830 г. Империя и реакционная Реставрация, последовавшие за революцией, не давали возможности для появления даже незначительного политического брожения. А экономическое развитие укрепляло буржуазию, требующую участия в управлении государством и одновременно развивало рабочий класс, эксплуатировавшийся более чем когда бы то ни было, и которого нищета толкала на борьбу.

В Париже ниспровержение Карла десятого после трехдневного бунта также оказалось делом народа предместий. Но ему не удалось установить республику, и с восшествием на престол Луи-Филиппа выиграла только одна из фракций буржуазии. В Лионе, тогдашнем главном промышленном центре, где выпуск и обработка шелка сконцентрировали десятки тысяч рабочих, рабочий класс появился неожиданно, как новая сила, которую никто больше не мог игнорировать.

МЯТЕЖ ЛИОНСКИХ ТКАЧЕЙ

Нужно сказать, что буржуазия, чрезвычайно в себе уверенная, воспользовалась экономическим кризисом 1830-1831 гг., чтобы значительно снизить зарплаты. Ткачи, хотя на работе они тратили все свои силы, были погружены в крайнюю нужду. Они требовали минимальную зарплату, а негодование их было таковым, что не только суд осудил сопротивлявшихся хозяев, но даже префект подтвердил судебное решение. Когда же правительство отреклось от префекта, это вызвало бунт.

"Жить работая или умереть сражаясь!" так решительно были настроены ткачи, которые вооружились и хлынули в город, вытесняя национальную гвардию и прогоняя власти. В течение трех дней город был в руках рабочих, организовавших муниципальное обслуживание и деятельность полиции.

Репрессии были жестоки. Но значительное унижение, которое нанесли рабочие властям, оставило глубокий след.

РАЗВИТИЕ ТАЙНЫХ ОБЩЕСТВ

Во многих местах страны можно было быть свидетелем возобновления революционных идей и изобилия тайных организаций. Несмотря на репрессивные законы, сковывающие печать цензурными ограничениями и запрещающие собрания, если на них присутствует более 20-ти человек, ставившие под полицейский надсмотр всех тех, кто походил на "вожаков", тайные общества все равно размножаются. Они растут, организовываются, распространяются даже в других городах, укрепляют связи между собой, а также и с Парижем, выдвигают известных во всей стране лидеров, таких как Барбес, Бланки, Луи Блан и т.д. Приведем примеры таких обществ: Общество друзей народа, Общество прав человека, Общество времен года, Общество цветов.

Не удивляйтесь таким буколическим названиям - их обычно выбирали для конспирации. Название цветов означало, например, псевдоним, а распределение месяцев, недель, дней по сезонам скрывало организационную структуру. Сначала состав большинства этих обществ часто был образован из мещан, но рабочие, которые были позже вовлечены в эти общества, быстро придали им радикальную окраску, снова возобновляя традицию бабувизма. с которым они познакомились благодаря Буонарроти.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ИДЕЙ

С той эпохи у нас осталось свидетельство рабочего-социалиста, Жозефа Бенуа. В своей Исповеди рабочего он рассказывает, как изучение Декларации прав человека Робеспьера привело его и его товарищей к оспариванию статьи, касающейся права на собственность, а потом к открытию проектов Бабефа. "С этих пор мы решили установить общность имущества одновременно с установлением республики. ( ... ) История этого знаменитого заговора, написанная Буонарроти, стала нашим евангелием".

Сознавая тот факт, что нужно сначала распространить свои идеи, чтобы массы смогли ими пользоваться, они решили организовать пропагандистское общество, Общество Цветов. В 1838 г., когда они установили контакт с Обществом семей, основанным Бланки и Барбесом, и к которому они присоединились, их было 80.

"В эту эпоху, писал Бенуа, особенно жители Лиона, а главным образом многие люди среди пролетариев, жаждали знаний и обучения политическим или социальным наукам ( ... ). Изучение истории. а особенно истории 1789 г., пользовалось среди них предпочтением". Установив взносы, они могли покупать книги, брошюры, газеты, которые они затем распространяли в цехах и на собраниях. И так как денег было мало, часто приходилось их переписывать. Чтение производилось в цехах, в сумерках, поздно ночью. Бенуа рассказывает: "Представьте себе 2 030 человек, разных возрастов и полов, собранных в ткацком цехе, (...) и эту ассамблею, освещенную одной или двумя рабочими лампами, бросающими смутный свет (...). Идея коммунизма была в основе всех обсуждений".

Так было и в других местах страны. Бланки изучал книгу Буонарроти в течение первого пребывания в тюрьме.

Несколько членов Союза справедливых, организации немецких рабочих-эмигрантов в Париже, которая позже превратилась в Союз коммунистов, чью программу Маркс и Энгельс составят под названием Манифест коммунистической партии, были в близких отношениях с тайными организациями, созданными Буонарроти.

1848 г.: ГОРЬКИЙ ОПЫТ СОЦИАЛИСТОВ, УЧАСТВОВАВШИХ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Революция 1848 г. была показателем политической зрелости рабочего класса, сознающего свои собственные интересы, который не только позаботился о том, чтобы в этот раз республика была провозглашена, а который потребовал социальную республику.

Блан, Флокон и рабочий Альбер, члены временного правительства, представляют собой первый опыт участия социалистов в буржуазном правительстве, и это был памятный опыт. Именно они были заложниками, служившими прикрытием правительству для того, чтобы водить за нос и обманывать рабочих до того, пока буржуазия не собрала свои силы и не произвела их массовое избиение несколько недель спустя.

Бланки, будучи решительно на стороне пролетариата, предвидел события и попытался собрать и централизовать все тайные революционные общества в Париже, но он опять был в тюрьме, когда рабочие парижане восстали в июне 1848 г. Он подвел итоги событиям и написал следующее: "Какой подводный камень угрожает завтрашней революции? Подводный камень, на котором разбил ась вчерашняя революция - жалкая популярность буржуа, переодевшихся в народных трибунов". Для него никакой разницы не было между социалистами, участвовавшими во временном правительстве, и другими членами этого правительства. "Потому что, говорил он, именно временное правительство убило революцию.( ... ) Реакция делает свою работу, срезая горло демократии. Но преступление на стороне изменников, которых доверчивый народ принял в вожди, и которые выдали народ реакции". Он заранее называл предателями "те правительства, которые, пользуясь успехом у народа, не проведут сразу же - 1) полное разоружение буржуазной гвардии, 2) вооружение и организацию в национальную милицию всех рабочих".

Бланки одним из первых осознал большой урок 1848 г.: пролетариат должен быть в состоянии отстаивать свою собственную политику, построив организованную партию, отличающуюся от партий всех других классов.

Подавление парижского пролетариата и политическая реакция, которая за этим последовала и привела к государственному перевороту Наполеона третьего, повлекли за собой беспрецедентную травлю рабочего класса, его организаций и активистов.

ПЕРВЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ

В 1860-х годах, рабочее движение начало возрождаться. В 1859 г. амнистия позволила ссыльным возвратиться. Забастовки, все еще запрещенные под угрозой тюрьмы, умножились с 1862 г. до такой степени, что режиму пришлось отменить в 1864 г. ставший неприменимым закон Ле Шапелье. Все еще запрещенные рабочие организации, профсоюзы, общества взаимопомощи размножались.

В этот период и родилась новая организация рабочего класса, на этот раз международная и оставившая глубокий отпечаток на дальнейшем развитии рабочего класса - это было Международная ассоциация трудящихся (МАТ) или, как ныне его называют, первый Интернационал.

Возможность первой встречи французских и английских рабочих активистов предоставил Наполеон третий в 1862 г., когда он послал рабочую делегацию на универсальную выставку в Лондон.

Но это не имеет никакого значения, так как из-за конкуренции, существующей между рабочими, которой пользовались хозяева, зовя в Англию французских рабочих для того, чтобы разбить забастовки и снизить зарплаты, чувствовалась нужда в международной солидарности между рабочими.

Таким образом первый рабочий международный съезд был созван в Лондоне в 1864 г. Он собрал всех вместе: профсоюзы, политические рабочие группировки всех тенденций, изолированных активистов. Тон собрания задал Толэн, рабочий-бронзовщик, приверженец Прудона, и плохо относившийся к классовой борьбе: "Мы должны спасаться через солидарность". Речи не было ни о социализме, ни о профсоюзном действии. Но это была первая попытка организовать вместе рабочих разных стран, и первая демонстрация осознания рабочими общих интересов, несмотря на их национально-государственное разделение.

РОЛЬ МАРКСА

Приглашенный для того, чтобы составить устав новой Международной ассоциации трудящихся, Маркс, конечно, согласился. Его растущая роль в рабочем Интернационале была самым явным выражением сотрудничества между интеллигентами-революционерами и рабочим движением, всегда бывшим основой самых политически плодотворных периодов рабочего движения.

В период основания первого Интернационала, т.е. менее, чем через 20 лет после написания Манифеста коммунистической партии в 1847 г., у Маркса было более ясное революционное видение задач пролетариата, чем у тех, кто создал Интернационал. Он имел позади себя большое прошлое идейной борьбы против старых и отживших версий социализма и серьезное критическое изучение того, что идеи его эпохи породили самого лучшего в области философии и экономики. Он интенсивно прожил революцию 1848 г, как в Германии, так и во Франции, и сделал из нее политические выводы.

Он, конечно, сознавал разношерстный состав и неясность идей нового Интернационала. Но за этими первыми шагами он чувствовал политическое и моральное значение этой инициативы. А самое главное, он знал, что революционные коммунистические идеи, которые были и его идеями, могли восторжествовать только если, как он сам говорил, "рабочие массы завладеют этими идеями".

Внутри Интернационала он старался убедить всю организацию в некоторых идеях, которые ему казались основными для развития сознания рабочих той эпохи, и шел на временный компромисс в вопросах, которые ему казались менее важными и которые пока невозможно было объяснить; он полагался на успехи рабочего класса и на его борьбу, которая должна была показать, что он прав.

Основные идеи, за которые Маркс боролся, были следующими: освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих, завоевание политической власти является средством их освобождения, и для этого им нужна партия, отличавшаяся от партий других классов. Убедить в идеях, которые не были идеями прудонистов, Марксу было трудно, но, в конечном итоге, его идеи были распространены Интернационалом и дали рабочему движению возможность идти вперед.

ЗНАЧЕНИЕ ПЕРВОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА

Французская секция Интернационала состояла из двух тысяч, как самое большее, индивидуальных членов. А коллективное вступление в нее профсоюзов, особенно по случаю забастовок, доводило ее численность, в некоторые периоды, до нескольких десятков тысяч. Это было немного, но как раз в эти моменты формировалось и обучилось большое количество активистов рабочего движения.

Большинство из них днем работали в цехах, но некоторые работали на заводах крупной промышленности, а после работы или даже ночью они занимались профсоюзами, подготовляя забастовки, составляя пропагандистские листовки против режима.

Варлен, прекрасный переплетчик, бросил работу у своего хозяина для того, чтобы заниматься активизмом. Он брал работу на дом. После того как он заканчивал 12 часов переплета в своей маленькой мансарде, наполненной книгами, он бежал из одного конца Парижа в другой для того, чтобы вести беседу с рабочими у выхода из цехов или в кафе.

Интернационал, вопреки тому, что говорили хозяева и власть имущие, не был достаточно могучим, чтобы развязать забастовки. Но он сумел морально им помочь, тем самым показывая осязаемость общности интересов между рабочим классом разных стран. этот аспект его деятельности имел значительное моральное и политическое влияние.

Например, в 1867 г., когда бастовали 4 000 парижских бронзовщиков, благодаря Интернационалу другие рабочие общества одолжили им деньги. Делегация Интернационала поехала собирать деньги у английских рабочих. Таким образом бастующие, будучи во время конфликта оплачиваемые, смогли заставить хозяев пойти на уступки, а потом массово вступили в члены Интернационала.

Правительство, видевшее Интернационал за каждым конфликтом, умножавшее суды и приговоры против его активистов, посадившее в тюрьму Варлена во время забастовки в г. Крезо, поспособствовало укреплению престижа Интернационала, которым он пользовался у рабочих.

Участие активистов во всех этих схватках сближало их с идеями Маркса. Сначала большинство французских активистов поддавались влиянию идей Прудона (аполитизм, осуждение забастовок, решение конфликта между капиталом и трудом посредством обществ взаимопомощи и т.д.). Но на деле, практика активистов, забастовки против хозяев и против правительства, поддерживавшего их, все это поспособствовало идеям этих активистов стать более радикальными и отбрасыванию многими из них старых отживших идей. Варлен, будучи коллективистом, стал во главе организации в 1868 г.

Когда в 1871 г. разразилась революция, первая революция приведшая к власти пролетариат в лице парижской Коммуны, французская секция МАТ, однако, не достигла ни достаточной политической зрелости, ни признанного авторитета, чтобы дать революционному пролетариату политическое руководство, которого ему не доставало.

Но коммунар по имени Лиссагарай позже утверждал, что эти активисты были одними из "лучших вождей Коммуны". Буржуазия заставила их за это поплатиться. Варлена расстреляли: ему было 32 года. Многим другим пришлось удалиться в изгнание.

РАЗВИТИЕ СОЦИАЛИЗМА

После разгрома Коммуны и последовавшими за ним жестокими репрессиями, Тьер и с ним вся буржуазия думали, что они покончили с социализмом. Но как раз после Коммуны, при третьей Республике, мы будем свидетелями сильного развития социализма, который строит партии, распространяет революционные идеи и организует рабочих.

Ибо история не остановилась после репрессий "господина" Тьера. Экономическое развитие шло своим путем, механизация промышленности также, пролетариат, состоявший из примерно 3-х миллионов людей, до сих пор разбросанных по маленьким цехам, еще должен был стать свидетелем нового развития и новой концентрации современной промышленности.

Исходной точкой возобновления рабочего движения в этот период был первый рабочий съезд 1876 г., который был таким умеренным, что проголосовал не только против вооруженной борьбы, но и против забастовок. Однако Поль Брусс, социалист того времени, писал: "Съезд сам по себе решительно реакционный. Но если изучать его на том месте, на котором он стоит как второй шаг в возрождении французского пролетариата, он заслуживает снисходительности. Можно надеяться, что, возможно, это - источник настоящей социалистической партии, которая будет развиваться". Он был прав, ибо продвижение рабочего движения не линейно, и именно из этого бесформенного съезда вышли социалистическое движение и будущая партия рабочих.

В течение четверти века рабочее движение усиливалось. Оно уже с 1890 г. испытало настоящий подъем. И история этих 25 лет - история избытка организаций и идей, в течение которой профсоюзное и социалистическое движения перекрещивались и влияли друг на друга.

Было большое количество социалистических организаций боровшихся между собой или, наоборот, соединявшихся друг с другом, и в этой ситуации профсоюзное движение быстро обозначило для себя политическую цель. Профсоюзное и социалистическое движения очутились как бы в состоянии состязания друг с другом для того, чтобы дать, каждый по своему и со своими собственными идеями, политическое руководство рабочему классу.

Это было спецификой французской ситуации. Ни в Германии, ни в Великобритании, двух больших империалистических странах Европы, где рабочее движение развивалось еще быстрее, чем во Франции, не произошло то же самое, что во Франции.

В Великобритании, в самом деле, рабочее движение развивалось в рамках трейд-унионизма - корпоративного профсоюзного движения ремесел - и именно под его преобладанием была создана рабочая партия - лейбористская партия.

В Германии, наоборот - из могучего социалистического движения и под его влиянием рабочие начали объединяться в федерацию и даже начали создаваться профсоюзы.

ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ СЪЕЗД

Во Франции в 1879 г., имела место попытка построить рабочую партию, соединив всех тех, кто ратовал за социалистическое общество.

Третий рабочий съезд, который состоялся в том же году, был как раз назван Французским рабочим социалистическим съездом и объявил, что "общее присвоение всех орудий производства и всех производительных сил должно быть достигнуто любыми средства". Съезд провозгласил потребность построения партии, сходной с немецкой социалистической партией, и решил образовать Федеративную партию социалистических рабочих Франции.

Но это было лишь заявление о намерении. Правда, с этим заявлением были связаны разные группировки профсоюзные комитеты, общества социальных исследований, рабочие кооперативы. Там можно было встретить анархистов и представителей различных оттенков социалистической мысли. Но если все были согласны с идеей построения организации, действующей для освобождения пролетариата, каждый имел свой собственный взгляд на то, какой она должна быть, и как к этому подойти.

Единство взглядов на этот вопрос требовало общего понимания событий и задач, основанное на научном понимании механизмов общества. Ленин позже должен был четко сформулировать эту идею: "Без революционной теории не быть рабочему движению".

Эта революционная теория, разработка которой связана в истории рабочего движения с именами Маркса и Энгельса, и которая в то время уже была принята руководством немецкой социалистической партии и широко распространена в ее рядах, была еще мало известна французскому социалистическому движению.

Если в рядах французской интеллигенции было много мужественных деятельных людей, готовых бороться против правительства и государства, мало было настоящих интеллигентов-революционеров, способных идти до конца за свои идеи.

Даже те, кто называли себя марксистами, а их было меньшинство, не освоили марксизм по-настоящему. А многие причисляли себя к сторонникам идей, унаследованных от прошлого, на которые повлияли утопический социализм, прудонизм и бланкизм. Федеративная партия социалистических рабочих Франции распалась почти до того, как начала существовать.

ИЗОБИЛИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ

Были и такие, которые более или менее вдохновлялись идеями Маркса: гедисты вокруг Жюля Геда и Поля Лафарга, потом поссибилиcты вокруг Поля Брусса, наконец, аллеманисты вокруг Жана Аллемана и Жана-Батиста Клемана.

Были и такие, которые опасались Маркса: анархисты, такие как Луиза Мишель, бланкисты вокруг Вайяна. Были еще и такие, которые не примыкали ни к одной группе, как Жюль Валлес, Лиссагарай, Миллеран, Жорес и многие другие.

Существовали и тактические разногласия, иногда отличавшиеся от предыдущих. Были такие, которые говорили о всеобщем избирательном праве, что "оно никогда не сможет стать оружием освобождения", потому что это было "орудие царствования буржуазии", а все-таки были кандидатами на выборах, были и те, кто отказывался от баллотировки.

Были те, кто выставлял свою кандидатуру для того, чтобы вести социалистическую пропаганду и те, кто надеялся получить большинство на выборах для того, чтобы продвигать вперед требования рабочих. У третьих была цель попасть на парламентскую трибуну, и они утверждали следующее: "Парламентское действие революционно, как бы ни было оно политично, когда с трибуны палаты депутатов отчеканены требования недовольных в цехах, на полях, в конторах и когда оно ставит капиталистическое общество в положение отвергающего или не могущего удовлетворить их". Были еще и те, чьей целью было завоевание муниципалитетов, они считали, что "муниципальный вопрос больше, чем половина общественного вопроса".

Были и те, кто считал, что профсоюзная деятельность второстепенна по сравнению с политической деятельностью, часто состоявшей для них лишь в участии в выборах, и те, кто видел в профсоюзной деятельности единственную по-настоящему революционную деятельность.

Были и те, кто хаял забастовки и те, кто проповедовал "национальную и международную всеобщую забастовку". Те, кто был за прямое действие и те, кто хотел только оказать давление на государственную власть. Другие были антимилитаристами и требовали уничтожения постоянной армии и замены ее народной армией. Те, кто хотел создать централизованную партию и федералисты, которые отказывались от этого.

Эти разногласия каким-то образом отражали новизну и трудность проблем, с которыми в первый раз сталкивалось рабочее движение в своем быстром развитии, и которые оно старалось преодолеть более или менее успешно в течение своих политических битв.

Идейная борьба, вероятно, была бы возможна внутри одной и той же партии. Тем более, что помимо разногласий в концепциях и помимо горячей полемики по разным темам, все эти организации, течения и активисты составляли одно целое. Для рабочих это были "социалисты", а на практике их поведение не было различным, ни на выборах, ни в профсоюзной работе.

Депутаты разных тенденций часто сотрудничали, как в парламенте, так и в муниципальных советах. Трудности, с которыми сталкивались группы в процессе выпуска регулярных газет, одновременно из-за слабости этих организаций, из-за стоимости газет и еще из-за преследования, судов, штрафов и даже тюрьмы, все это вело к тому, что та газета, которой удавалось существовать, хотя бы временно, принимала статьи публицистов разных течений.

Но дело в том, что это социалистическое движение будет принадлежать одной партии гораздо позже.

СОЦИАЛИСТЫ И РАДИКАЛЫ-РЕСПУБЛИКАНЦЫ

Сначала социалисты боролись в такой политической ситуации, где учреждения Республики оспаривались частью самой буржуазии и где буржуазные партии свирепо сражались между собой. Значительная часть политического класса была еще роялистской и, через десять лет после установления третьей Республики, петь национальный гимн Марсельезу или вывешивать флаги 14-ого июля считалось властями в некоторых городах бунтарскими поступками. С другой стороны, радикалы-республиканцы были настоящими радикалами (некоторые даже называли себя социалистами-радикалами), Они были за уничтожение Сената и постоянной армии, за отмена конкордата с церковью. Они были за подоходный налог, за национализацию (с возмещением за убытки) железной дороги и угольных шахт, за принятие социального законодательства, и у них был электорат среди рабочих.

Это все к тому, чтобы объяснить, что союз с радикалами не был неприемлем даже во время выборов. Он позволил социалистам иметь депутатов в парламенте и овладевать муниципалитетами.

Но это все к тому, чтобы также объяснить, что независимость социалистического движения от мелкой радикальной буржуазии еще не была обеспечена и не нужно думать, что парижская Коммуна окончательно разрешила этот вопрос.

СОЦИАЛИСТЫ И БУЛАНЖИСТСКИЙ КРИЗИС

В период кризисов трещина между буржуазными партиями была такова, и схватки между ними были такими ожесточенными, что рабочие партии тащились у них в хвосте. Так и произошло, например, во время буланжистского кризиса в 1888 г. Генералу Буланже, очень популярному даже среди рабочего класса, удалось объединить недовольных посредством популистской и антипарламентской демагогии и угрожать государственным переворотом.

Часть социалистов - Брусс, Аллеман - создала блок вместе с республиканцами, боясь переворота, и вместе с ними вступила в Комитет общественного действия за права человека.

Часть бланкистов примкнула к буланжизму, будучи солидарным с социальным недовольством, которое он воплощал. Сам марксист Лафарг увидел в буланжистском движении составную часть "не государственного переворота, а революции" и сделал даже вывод, что буланжизм "может принять социалистическую форму, если дать ему свободно развиваться".

Наконец, Вайян и Гед держались подальше от всех представителей буржуазии: "Между чумой и холерой мы не выбираем". Они пригласили активистов "отдаться целиком революционной социалистической пропаганде, держась на почве классовой борьбы". Эта нейтральность между буржуазными противниками звучала лучше, чем присоединение к одному из них. Но это все таки показывало то, что каким-то образом они отказывались вмешиваться в ситуацию глубокого политического кризиса, в котором рабочий класс смог бы вести независимую политику.

Эта слабость социалистов, не имеющих настоящей революционной теории, которая управляла бы политическим действием, проявилась и в других критических обстоятельствах, которые дезориентировали массы, включая рабочих. Из-за бурной политической жизни третьей Республики бесконечно появлялись новые проблемы, которые ставили социалистов в полное замешательство как раз в тот момент, когда они могли бы предложить политику, могущую превратить кризис политической сферы буржуазии в рычаг, усиливший бы позицию пролетариата.

РАЗВИТИЕ ПРОФСОЮЗНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Профсоюзное движение развивалось параллельно развитию социалистических организаций. Закон 1884 г., разрешивший образование профсоюзов, подтвердил реальность (в 1880 г. можно было насчитать где-то 500 профсоюзов и десятки тысяч членов профсоюза). Но он дал новый импульс их образованию.

Рабочее движение было на подъеме. Экономический кризис конца 80-х годов, еще усугубивший бедноту, высокомерие хозяев, отвергавших рабочие требования, подавляющих формирование профсоюзов (хотя и легальных, толкали рабочих на ожесточенные на грозные забастовки. В этот период появились тысячи преданных рабочих активистов, готовых на всяческие жертвы для того, чтобы защищать свой класс, активисты, борьба которых приняла политический характер через эти забастовки, ведшиеся против хозяев и властей. Многие потом посвятили себя профсоюзной организации, и некоторые присоединились к социалистическим партиям.

Наряду с этим, эти забастовки выявили социалистические настроения у мелких или средних радикальных буржуа, которые стали на сторону рабочего класса и согласились на все материальные трудности для себя и своей семьи для того, чтобы послужить распространению социалистических идей и помочь рабочему сопротивлению.

Этот толчок рабочего класса, если он и имел последствием развитие социалистических организаций, не мог разрешить проблему их единства, и он гораздо больше послужил профсоюзному движению, которое по сравнению с сектантством социалистов представляло собой более привлекательные унитарные структуры. Самая воодушевленная молодежь посвятила себя профсоюзному движению. Понимание того, что профсоюзное движение могло справиться с задачами, необходимыми для освобождения рабочего класса, усилилось.

ДВИЖЕНИЕ БИРЖ ТРУДА

Профсоюзное движение всеми силами старалось перейти стадию корпоративной системы путем так называемых бирж труда. Речь сначала шла об обслуживающем учреждении для устройства на работу, организованном профсоюзами в некоторых местах в противоположность частных контор по найму, которые забирали у рабочих все их сбережения. Но живое рабочее движение расширило эти формальные рамки до чего-то еще большего - до настоящих домов народа, имевших широкий спектр деятельности.

В биржах труда могли встретиться все профсоюзы одной местности - в этом биржи прекрасно послужили для объединения требований, усиления рабочей солидарности рабочих всех ремесел и развития профсоюзов. У них были кассы взаимопомощи, предназначенные членам профсоюзов: поддержка или дорожная помощь, чеки на питание или на жилье, давали возможность безработным искать работу в другом городе.

Они также играли воспитательную роль со своими бесплатными библиотеками и уроками профессионального и общего образования, со своим социальным музеем предназначенным для того, чтобы изобличать капиталистическую эксплуатацию, показать ограниченность частичных завоеваний рабочих, и ясно дать понять "невозможность мирного преобразования общества".

Отделение по противодействию занималось способом организации забастовок, кассой помощи бастующим и агитацией против неблагоприятных для рабочих законопроектов. Биржи труда заботились также о том, чтобы поддерживать контакты с рабочими, при званными на военную службу, давая им "копеечку солдата" (трехмесячную помощь) для того, чтобы солдаты не забывали того, что их привязывало к цеху. Необходимость поддерживать связи с призывниками была остро ощутима из-за использования армии против бастующих.

Фактически деятельность бирж труда касалась всей социальной жизни, включая даже борьбу против алкоголизма, и эти биржи очень повлияли на осознание рабочим классом возможности освобождения и своих общих интересов.

Это был настоящий дом рабочих, место послеработных встреч и профсоюзных собраний, а также праздничное место.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СИНДИКАЛИЗМ - ВКТ

Пеллутье, этот бывший в партии Геда интеллигент, решившие посвятить свою короткую жизнь - он умер в 33 года - биржам труда, утверждал, обращаясь к их съезду: "Пролетариат должен сконцентрировать свои собственные силы для того, чтобы все больше и больше умножить свои шансы на победу и ускорить час социального преобразования. Когда революция будет готова, государство исчезнет, и с ним исчезнет централизация". Как и Пеллутье, многие профсоюзники, называвшие себя aнaрхо-синдикалистами, искренне считали себя революционерами и, находясь в поисках других путей, а не парламентаризма, ставили перед профсоюзным движением задачу подготовить пролетариат к классовому перевороту.

В течение бурного развития профсоюзного движения революционерам удалось создать единый профсоюзный комплекс. В 1895 г., в Лиможе учредительный съезд Всеобщей конфедерации труда (ВКТ) собрал профсоюзные федерации ремесел и федерацию бирж труда, созданную два года назад. В самом деле, даже в тот момент, только меньшинство профсоюзов вошло в члены ВКТ, считавшейся остальными профсоюзами слишком революционной. Но она осталась единственной объединенной структурой и мало-помалу она начала расширяться.

Профсоюзные штаты, от несколько десяток тысяч в 1880 г. дошли до 420 000 в 1895 г. Что же касается ВКТ, то в ней числилась 1/5-1/6 из этих штатов. В 1902 г., когда было более 600 000 профсоюзников во Франции, ВКТ объединяла только 100 000. Но она представляла организацию более многочисленную, чем социалистические организации, из которых самая большая причисляла к себе 10 000 членов в 1895 г.

РАЗВИТИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ

Если социалистические организации из-за своего раскола не смогли полностью использовать рабочий напор этого периода, многие из них в этом активно участвовали.

Именно они, по совету 2-ого Интернационала, созданного в Париже в 1889 г., были инициаторами превращения l-ого мая 1890 г. в международный день борьбы за восьмичасовой рабочий день.

Социалистические группы бросились в борьбу, и активисты всех партий и профсоюзов очутились рядом. Несмотря на старание полиции помешать демонстрациям, это был успех. На следующий год столкновения были кровавыми: в городе Фурми (в шахтерской области на севере страны) войска открыли огонь и убили 9 человек, 8 из которых представляли молодежь. Революционеры провели агитацию для того, чтобы изобличить роль армии и потребовать вооружения народа. Лафарга посадили в тюрьму, но рабочие избрали его в депутаты в самом крупном городе северной Франции - Лилле - в 1891 г.

Муниципальные выборы l-ого мая 1892 г. представляли собой первую важную победу социалистов. На юго-западе Франции, в г. Кармо, 3 000 шахтеров вели четырехмесячную политическую забастовку за возвращение на место работы одного из них, уволенного за то, что его избрали мэром. Жорес, принявший участие в защите шахтеров и также принявший социалистические идеи по этому случаю, был впоследствии избран в депутаты жителями Кармо.

На депутатских выборах 1893 г., социалисты в три раза увеличили свой счет по сравнению с 1889 г. и получили 5% голосов по стране, хотя кандидатов они выставили не везде. Избрано было 37 социалистов.

Деятельность социалистической парламентской группы приняла новое значение. Депутаты яростно критиковали правительство за репрессии против забастовок и воспользовались случаем, чтобы изобличить роль армии и полиции. Текст речи Вивьяни, изобличающей политическое пособничество в панамском скандале, был вывешен по всей Франции. Жорес участвовал в борьбе за национализацию монополии сахаро-рафинадной индустрии. Миллеран выступил против договоров, заключенных правительством с магнатами железных дорог и потребовал профсоюзных прав для железнодорожников.

ОТНОШЕНИЕ СОЦИАЛИСТОВ К ДЕЛУ ДРЕЙФЮСА

Когда взорвалось дело Дрейфюса, капитана еврейского происхождения, осужденного военным судом по обвинению в шпионаже на основе подделанных документов, социалисты по этому поводу снова оказались разделенными. Дело разделило всю страну на две части.

С одной стороны были те, кто одобрял осуждение Дрейфюса, кто отказывался предъявлять обвинение армии и рассчитывал на антисемитизм с поддержкой церкви. С другой стороны были те, кто обличал осуждение, основанное на подложных материалах и требовал ревизии суда, не отступая перед критикой армии и государства, ни во что не ставящих правосудие и личную свободу человека. Социалисты, как в каждой период кризиса, разделились между теми, кто бросился в борьбу на стороне дрейфуссаров и теми, кто, как Гед, отказался брать чью-либо сторону в этом буржуазном споре.

Только тогда, когда дело привело страну на грань гражданской войны и особенно из-за боязни военного переворота, опирающегося на роялистов и клерикалов, социалисты объединились в постоянный комитет бдительности, который поставил на ноги оборонные группы, образованные из студентов и рабочих.

В июне 1899 г., между прочим, по призыву всех социалистических организаций, провелась демонстрация, состоявшая из примерно 100 000 человек. Из-за жестокости полицейской расправы демонстрантов правительство было вынуждено уйти в отставку.

ПРОБЛЕМА УЧАСТИЯ СОЦИАЛИСТОВ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Но эта ситуация, в которой социалистическое движение, на этот раз объединенное, казалось, вело за собой часть антиклерикальной и республиканской мелкой буржуазии, в конце концов вылилась в западню.

Премьер Вальдек-Руссо предложил формирование правительства т.н. республиканской коалиции, состоявшего из буржуазных республиканцев, радикалов, и позвал социалиста Миллерана для того, чтобы тот в нем участвовал. Гедисты и бланкисты слышать не хотели об участии в правительстве, где находился генерал Галифе, один из организаторов избиения Коммуны. Остальные социалисты согласились для того, чтобы образовать одно целое против реакции и попробовать вести вперед рабочие требования.

В декабре 1899 г., съезд, объединивший по этому поводу всех социалистов, принял на эту тему две резолюции.

Первая утверждала, что "классовая борьба не разрешает вступление социалиста в буржуазное правительство", а вторая, за которую проголосовало большинство, предусматривала следующее: "в чрезвычайных случаях" партия полагает возможным участие социалистов в правительстве.

Это, как тогда его называли, "резиновое" постановление было не только выражением замешательства перед новой проблемой, в котором оказалось социалистическое движение, не имевшее ни теоретического, ни политического точного компаса. Это говорило также о некотором оппортунизме и приспособлении к буржуазной политической системе, которые уже проявлялись в социалистических рядах. В правительстве Вальдека-Руссо министр-социалист мог быть в лучшем случае бессильным заложником. И опыт последующих лет должен был показать, что в такой ситуации он обычно становится исполнителем самых грязных дел буржуазии.

Сначала попытка объединить все социалистические организации не получилась из-за этого вопроса. Итак, две партии существовали параллельно: одна (с Гедом и Вайяном) была против какого-либо министериализма или какой-либо поддержки правительства, а другая (с Жоресом) поддерживала миллеранский "эксперимент", а затем радикальное правительство Комба в его борьбе с духовенством.

Это была эпоха, где антирелигиозная пропаганда социалистов усилилась - республиканские свадьбы и похороны, пиршества по пятницам, республиканский пунш на рождество и т.д. Для того, чтобы разбить влияние церкви борьба оказалась эпической. Когда было принято законодательство о разделении церкви и государства в 1905 г., и была составлена опись имущества церкви для того, чтобы оно могло быть отданным в руки культурных ассоциаций, крайне правые роялисты мобилизовались, вовлекли за собой, местами, крестьян для защиты кюре.

ОСНОВАНИЕ ОБЪЕДИНЕННОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (СФИО)

Объединение социалистов в единую партию реализовалось в апреле 1905 г. Она образовалась по решению второго Интернационала. Но нужно сказать, что расслоение между теми, кто поддерживал министериализм и теми, кто был против участия в правительстве, мало-помалу исчезло.

Сам Жорес, при виде опыта Миллерана , стал противником участия в правительстве. Французская социалистическая партия приняла название СФИО (Французская секция рабочего Интернационала) и утвердилась "не как партия реформ, а как партия классовой борьбы и революции". Ее парламентская группа должна была "не предоставлять правительству никаких средств, дающих буржуазии возможность господствовать и сохранять власть, и соответственно не предоставлял, военный бюджет, кредиты для завоевания колоний, секретные госфонды и бюджет в целом".

СФИО насчитывала 35 000 членов. Это было очень мало по сравнению с немецкой соцпартией, насчитывающей 400 000 членов или даже по сравнению с бельгийской партией, насчитывающей 115 000 членов.

Численность ВКТ приближалась к 300 000 членам. Руководимая революционными профсоюзниками и анархистами, она считала себя настоящей рабочей революционной партией.

"Мы считаем, что мы, профсоюзники, являемся наследниками настоящего социализма", утверждал один из лидеров ВКТ на ее съезде в 1912 г. Знаменитая амьенская хартия (устав ВКТ), принятая в 1906 г., отстаивала право на революционный характер синдикализма, утверждая,что цель профсоюзного движения состоит в освобождении рабочих и она одновременно утверждала свою независимость по отношению к политическим движениям.

Профсоюзное движение утверждало свой революционный характер, но с огромной настороженностью по отношению к социалистам, озабоченным завоеванием выборных должностей и мест.

Итак, до первой мировой войны во Франции существовали два течения, две организации, считавшие себя революционными - СФИО и ВКТ. Они развивались одновременно, росли с ростом рабочего класса и его сознательностью. Опасность возможной войны, наложившая отпечаток на всем этом периоде, привела к их сближению в общей единой борьбе.

БОЛЬШИЕ ЗАБАСТОВКИ 1905-1910 гг.

1905-1910 годы были эпохой очень высокого роста промышленности, а также эпохой многочисленных и сильных рабочих сражений.

В 1906 г., ВКТ призвала трудящихся на непосредственную борьбу за восьмичасовой рабочий день, начиная с 1 мая.

Среди буржуазии произошла паника, тем более, что шахтеры уже бастовали вследствие катастрофы, принесшей 1 200 убитых в г. Куррьере, что печатники бастовали уже две недели. Капиталы утекали за рубеж, буржуа тоже - пришлось удвоить количество поездов на Лондон, где гостиницы заполнялись, так же как и в Женеве. 60 000 солдат заняли позицию во всех кварталах столицы. Гриффюэль, секретарь ВКТ, был арестован, как и многие профсоюзники. По 150 000 рабочих бросились в борьбу, длившуюся несколько недель.

Клемансо послал войска на север против шахтеров, в г. Фужер против рабочих обувной промышленности в ноябре 1906 г., в г. Нант против докеров, в Париж против электриков, а потом, против работников почты, против виноградарей на юг весной 1907 г., потом в г. Pаон-Летап, снова против рабочих обувной промышленности, против строителей в г. Дравей-Вине и г. Вильнев-Сен-Жорж в июле 1908 г. было не меньше 20 убитых рабочих в этот период.

И каждый раз ВКТ вела резкую кампанию против правительства и армии, поддерживая солдат 17-ого пехотного полка, отказавшихся стрелять в виноградарей в 1907 г. ВКТ также проводила кампанию за права государственных служащих вступать в члены профсоюзов, за их право на забастовку, против увольнения учителей и почтовых работников, призывая к рабочей солидарности с ними.

БЫВШИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ ЛИДЕРЫ ВСТУПАЮТ В ПРАВИТЕЛЬСТВО

Но пока основа рабочего движения проявляла свою активность, в верхах умножались знаки загнивания. За Миллераном последовали в министериализме и другие. В правительстве Клемансо, в 1906-1909 гг., Вивьяни, независимый социалист, стал министрам труда. Аристид Бриан, бывший социалист,-проповедник всеобщей забастовки, стал министром народного образования и как таковой вошел п столкновение с учителями. В 1909 г., он даже стал главой правительства.

Правда, в то время он уже был исключен из СФИО, как, кстати, все, кто согласился на министерские места. Тем не менее социалистическое движение начинало приобретать дурной опыт выступления против - и часто в очень тяжелых конфликтах - буржуазных министров, происходивших из его собственных рядов.

Жорес, настоящий глава социалистической парламентской фракции, бичевал тех, кто перешел в другой лагерь. В 1910 г., пока Бриан подавлял забастовку железнодорожников, Жорес выступил против него с такими словами: "Я помню огромные народные сборища, где мы вместе выступали. Я вспоминаю о юношах, 14, 15, 16-тилетных подростках, помню их глаза, блистающие огнем новой веры, когда они слушали нашу программу. Сегодня этим людям по 35 лет, и когда они читают в газетах, что это вы Миллеран, Вивьяни и Бриан не даете им право на забастовку, они в праве спросить себя, не простой ли кошмар эта жизнь".

Действительно, предавая доверие, которое к ним имел рабочий класс, эти социалисты-политиканы поспособствовали деморализации рабочего класса и его неуверенности в самом себе и в будущем.

ПРОНИКНОВЕНИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ИДЕЙ В РАБОЧИЙ КЛАСС

Несмотря на слабости и отступничества, социалистическое движение продолжало расти.

Сознание принадлежности к одному и тому же классу, имеющему интересы, противоположные интересам буржуазии, широко распространилось среди пролетариата. В 1914 г. эту сознательность имели десятки тысяч активистов, 70 000 членов СФИО, 600 000 членов aнapxo-синдикалистской ВКТ и сотни тысяч ее симпатизирующих.

Никогда не имея такого уровня политической организации, которого достиг рабочий класс в Германии, французское рабочее движение, однако, существовало почти везде в тех местах, где жили рабочие.

В период, последовавший за этим, рабочее движение получило в наследство много активистов, у которых была возможность многому научиться и много прочитать благодаря ему и большому опыту, проистекавшему из стачек, столкновений с полицейскими и военными репрессиями, или просто выборов, имеющих совсем другое значение, чем ныне.

Если рабочее движение имело еще большую живость, мощные силы уже действовали в империалистической стране, которой была Франция, для того, чтобы включить высшие слои рабочего класса и кадры самого рабочего движения в буржуазную политическую систему.

БЕССИЛИЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К ОПАСНОСТИ ВОЙНЫ

Часом объяснений стала империалистическая война, грозившая уже с 1905 г. и разразившаяся в августе 1914 г.

ВКТ и СФИО соединили все свои силы, чтобы оказывать сопротивление войне. Но ни революционный синдикализм, ни соцпартия не смогли построить нужное орудие против готовившейся катастрофы.

Как СФИО, так и ВКТ пытались до конца оказывать давление на правительства, чтобы те отказались от войны. Обе грозили им социальным взрывом и даже революцией. Но ни та, ни другая не были по-настоящему готовы к идее, что только революция, а не просто угроза революции, которой размахивали в качестве шантажа, смогла бы помешать войне. Ни та, ни другая не были готовы к задаче, сформулированной Лениным в 1914 г. как лозунг - превратить империалистическую войну в революцию. Та и другая повторяли пацифистско-антимилитаристские воззвания. Пацифизм и антимилитаризм показали здесь же свою несостоятельность.

Недостаточно было кричать "Война войне !", нужно было также обладать средствами делать войну, то есть готовить рабочий класс к вступлению в войну против его эксплуататоров. И ВКТ, и СФИО были парализованы этой проблемой.

В 1913 г. ВКТ и СФИО соединили свои усилия во время кампании против проекта законодательства, увеличивавшего срок военной службы до трех лет. До того еще как законодательство было принято, правительство решило оставить тех, кто подлежал демобилизации, на действительной военной службе. В казармах произошла смута. В мае Жорес выступил перед 150 000 демонстрантов, вызванных совместно ВКТ и СФИО на Бют-Руж в г. Пре Сен-Жерве (парижский рабочий пригород). Но это законодательство все-таки прошло.

Рабочий класс откликнулся на призывы своих руководителей. Но на самом деле у этих руководителей не было политики - потому что воззвания, даже правильные, не заменяли нужную политику.

Последняя резолюция принятая СФИО, 14-ого июля 1914 г., т.е. за несколько недель до начала мирового конфликта, заявляла: "Из всех средств, применяемых для того, чтобы предупредить войну и воспрепятствовать ей, и для того, чтобы принудить правительства к арбитражу и мирному договору, съезд считает, что всеобщая забастовка, организованная одновременно и интернационально в заинтересованных странах, а также агитация и народное действие в самых активных формах - особенно эффективными и успешными".

Но ничего, кроме демонстраций против войны, не было конкретно принято, и 27-ого июля от ста до двухсот тысяч человек продемонстрировали в Париже, крича "Долой войну !".

Нужна была революционная политика, нужно было быть готовым перейти в подполье, нужно было построить организации, способные на это. Политический крах второго Интернационала состоит не в том, что он не смог воспрепятствовать началу войны, а в том, что в Интернационале почти все бросились врассыпную сразу после объявления войны. Почти во всех странах руководители Интернационала перешли прямо на другую сторону, руководящий состав каждой партии и активисты оказывались неспособными реагировать на события и были буквально увлечены шовинистической волной.

БЕСПОРЯДОЧНОЕ БЕГСТВО ПЕРЕД ВОЙНОЙ

Война разрешила спор между aнархо-синдикалистами и социалистами, к сожалению, констатируя их общий провал. ни те, ни другие не избежали гибели, даже если некоторые руководители ВКТ, такие как Пьер Монатт и Альфред Росмер спасли честь рабочего движения.

Альбер Жуо, первый секретарь ВКТ, участвовал в высшем госкомитете, и такие верхи рабочего движения как аппарат ВКТ стали на сторону оборонцев. Депутаты СФИО (среди которых Жюль Гед) стали министрами, а Эдуард Вайян, если не стал министром, то твердо поддерживал правительство священного союза. Социалистические и анархистские публицисты предоставили свои перья в распоряжение шовинистической пропаганды. А Жореса убили.

Дезориентированный и дезорганизованный рабочий класс был быстро мобилизован под руководством буржуазии и вынужден был содействовать в течение 4-ех лет своими страданиями и кровью войне, которая не была его войной, а войной империалистических противников, воюющих между собой за раздел мира.

В течение трех лет рабочий класс отсутствовал на политической сцене. Но в 1917 г. возникла надежда. Она происходила из другого места, с другого конца Европы, из отсталой России, пролетариат которой восстал в феврале 1917 г. для того, чтобы изгнать царя, прежде чем самому претендовать, под растущим влиянием большевиков, на взятие власти.

У ИСТОЧНИКОВ КОМПАРТИИ

Итак, в октябре 1917 г., в первый раз в истории, пролетариат вырвал власть из рук буржуазии и предпринимал в России революционные меры для того, чтобы облегчить жизнь рабочих и крестьянских масс и предложить мир всем народам.

Революция эта, на которую так надеялись активисты до войны, наконец, победила. Значит, это было возможно.

Надежда могла возрождаться, а также и новые перспективы. Война породила революцию, а русская революция, в свою очередь, стимулировала социальную войну против войны в других странах.

ПРОБУЖДЕНИЕ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ В КОНЦЕ ВОЙНЫ

В 1917 г., во франции разразились восстания в армии и целые дивизии воткнули штыки в землю. Генштаб снова стал хозяином положения только ценой репрессий, в ходе которых многие солдаты были расстреляны для примера.

В тылу развивались огромные забастовки: было около 300 000 бастующих, в семь раз больше чем в предыдущем году. Металлурги, служащие банков, парижские швеи, в свою очередь, забастовали и к экономическим требованиям прибавились политические требования против войны.

К концу войны мятеж разросся. Огромные митинги устраивали овацию Ленину и советам, освистывая всех тех, кто смел критиковать русскую революцию; руководителям-реформистам, всем тем, кто участвовал в священном союзе и был соучастником бойни, не удавалось привлечь на себя внимание аудитории. оправдательный приговор убийце Жореса спровоцировал демонстрацию, состоявшую из 300 000 человек. Солдаты, которые в большом количестве в ней участвовали, сдирали с себя военные кресты и медали и бросили их к ногам статуи Жореса.

В России, французские войска, посланные туда для того, чтобы бороться с революцией, часто братались с большевиками и, в апреле 1919 г., французские моряки в Черном море восстали. В конце концов правительство предпочло отозвать свои войска.

Весной 1919 г., в самой Франции забастовки нахлынули на страну. 1-ого Мая всеобщая забастовка была усилена огромными демонстрациями. В Париже, находившемся под комендантским часом, демонстранты по сто тысяч сходились лицом к лицу с полицией. Были один убитый со стороны демонстрантов и сотни раненых со стороны полицейских, но правительство побоялось пустить в ход армию, считавшуюся ненадежной. Забастовки развивались в металлургии, метро, химической промышленности,, на шахтах. Проходили демонстрации в портах в поддержку наказанных моряков-мятежников Черного моря.

Этот рабочий подъем достиг высшей точки в первой половине 1920 г., отмеченной особенно большой забастовкой железнодорожников.

НЕДОСТАТОК РЕВОЛЮЦИОННОГО РУКОВОДСТВА

Рабочий класс был готов. Но ему нужны были руководители, которых у него не было. Он не мог их найти ни в руководителях СФИО, скомпрометированной сотрудничеством с буржуазией во время войны, ни в лидерах ВКТ, которой все еще управлял старый аппарат такой же скомпрометированный.

Однако рабочий напор отразился и в этих двух организациях. Начался прилив новых членов как в СФИО, так и в ВКТ. Численность ВКТ достигла 2 500 000 в конце 1920 г. Что же касается СФИО, то численность ее от 34 000 в 1919 г. дошла до 180 000 в конце 1920 г.

Да, в течение этих трех лет не прекращавшихся сражений, которые последовали за русской революцией, пролетариат вступал в борьбу все более и более массово. Ему нужны были руководители, но они не могли спонтанно возникнуть из самой пролетарской борьбы.

Высшим политическим фактором этого периода была сама русская революция. Она и ее пример привнесли в рабочий класс политические идеи. Расслоение в рабочем движении происходило вокруг вопроса о присоединении к большевистской революции. Это расслоение оставило отпечаток на французском рабочем движении в течение целого исторического периода.

В сущности, большая часть и, вероятно, большинство рядовых активистов рабочего движения во Франции были за Октябрьскую революцию и ее пример. Но этого не хватило для того, чтобы сразу придать расслоению организационное значение и для того, чтобы быстро создать коммунистическую партию. для этого нужны были люди и руководящий состав, способные не только на то, чтобы сделать ясный выбор, но и дойти до конца своего выбора, не будучи парализованными боязнью раскола внутри своих организаций.

СЛАБОСТЬ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Революционный руководящий состав, перешедший на сторону русской революции, был малочислен, разбросан и не всегда имел нужные авторитет и известность.

Они были разного политического происхождения. Там были и социалисты, и анархисты, и синдикалисты-революционеры. Они не смогли предложить ясную политику, позволившую бы объединить вокруг них рабочую массу, которая симпатизировала революции. Они защищали идею вступить в третий Интернационал, но у них тем меньше получалось иметь признание активистов и рядовых рабочих, чем большая часть реформистских руководителей на словах выражала симпатии русской революции и выступала более радикально для того, чтобы не терять влияние на рабочий класс. Итак, в течение этого послевоенного периода острых классовых сражений, настоящие революционеры, так же как и самые оголтелые реформисты находились в руководящих органах той же самой СФИО и той же самой ВКТ, не давая пролетариату разобраться между ними и найти свою линию.

Надо еще сказать, что эти революционеры, сторонники третьего Интернационала, могли иметь с русскими революционерами лишь очень тонкие связи. Напомним, что в марте 1919 г., когда состоялся учредительный конгресс третьего Интернационала, коммунистического Интернационала, который призвал всех революционеров к объединению и основанию настоящих коммунистических партий, советская Россия была подвержена интервенции 12-и империалистических армий, число которых прибавлялось к белой армии, и ей было трудно оборонять территорию, уменьшавшуюся с каждым днем.

Французские революционеры, физически оторванные от рождающегося Коминтерна, его политических советов и его помощи, сыграли лишь роль второстепенных ЛИЦ в кипении рабочего класса в 1919-1920 гг. Время прошло и волна борьбы спала, полупроигравшая, полудеморализованная до того, как самые лучшие элементы рабочего класса смогли построить партию, представлявшую его политические интересы.

СЪЕЗД ТУРА

После пребывания двух реформистов-руководителей СФИО, Кашена и Фроссара, в Москве в 1920 г., большая часть руководства соцпартии убедилась в том, что она сможет спасти себя, лишь вступив в члены третьего Интернационала, раз большинство членов СФИО хотели этого членства. В декабре 1920 г., на съезде в городе Тур, большинство СФИО решило вступить в третий Интернационал.

Но даже здесь произошедший из этого раскол между открыто правым и реформистским меньшинством и большинством не представлял собой настоящий разрыв между революционерами и оппортунистами, так как в этом большинстве оставались люди, присоединившиеся лишь из оппортунизма, для того, чтобы постараться сохранить свое влияние и свое место в том, что стало первой партией рабочего класса.

Французская секция коммунистического Интернационала родилась в декабре 1920 г., но оставалось еще осуществить ее превращение в классовое орудие. Ситуация требовала большего, чем смену этикетки. Она требовала партию, способную принять участие с революционной политикой в классовой борьбе и привести пролетариат к взятию власти - чем бывшая СФИО никогда не была.

Конечно, все это не легко сделать в один день. Старое отжившее поколение, которое боролось до войны, состояло из многих течений, более или менее близких к коммунизму. Новому поколению не доставало опыта. Интернационал нуждался во времени для того, чтобы ему удалось закалить новую партию в политических испытаниях.

СОПРОТИВЛЕНИЕ РУКОВОДСТВА ПАРТИИ

А что самое главное, так это то, что это изменение сталкивалось с самим руководством партии, которое оставалось в руках Фроссара, генсека СФИО с 1918 г. Юманите же оставалась в руках Кашена, как раньше. А вокруг них можно было найти много журналистов, сотрудничавших одновременно и в газетах буржуазии, много адвокатов и депутатов, ничего не имевших общего с революцией, может быть за исключением политического словаря.

Партия в своем целом не только не имела никаких идей насчет нужных ей самой перемен, так как никто не представлял себе организацию партии по-иному, чем СФИО, но правые и руководство партии вообще не хотели, чтобы произошли перемены. Политика, выдвинутая Коминтерном, не применялась и партия впала в пассивность. Она также показала, что она не в состоянии определить политику для того, чтобы помочь революционерам в ВКТ, подвергавшимся влиянию реформистов.

Когда третий конгресс Коминтерна в июне 1921 г. потребовал у французской секции, чтобы она переорганизовалась и провела в жизнь знаменитое "21 условие" для вступления в Интернационал, оставшееся мертвой буквой после того, как 6 месяцев назад французская секция с ними согласилась, правые расхрабрились и возмутились "московскому вмешательству в дела французской партии". Центральный Комитет партии проголосовал против резолюций Коминтерна. Эти сторонники коммунизма "последнего часа" отдавали себе отчет в том, что коммунистический Интернационал не думал поступать так же как второй Интернационал, т.е. давать, без всякого вмешательства, каждой секции жить по ее усмотрению и, по сути, быть управляемой политиканами и депутатами. Они отдавали себе отчет в том, что они вошли в Интернационал, который больше не был федерацией, но который хотел быть мировой партией революции, централизованной партией, и который требовал формирования дисциплинированных партий.

Левая часть партии, революционеры бывшего Комитета за третий Интернационал, будучи меньшинством,:никак не могли взять верх над большинством. Они подали в отставку из Центрального Комитета, а потом из управления Юманите, сдавшись.

ВМЕШАТЕЛЬСТВО КОМИНТЕРНА В КРИЗИС КП

IV съезд Интернационала, в декабре 1922 г., решился непосредственно вмешаться в кризис. Он принял меры для того, чтобы отстранить от партии руководителей, которые ее саботировали. Членам партии, принадлежавшим масонству и лиге за права человека, сотрудничавшим в буржуазных газетах, пришлось порвать с этими буржуазными учреждениями и кругами под угрозой исключения из партии. И было решено, что на следующих депутатских выборах партия представит почти только одних кандидатов-рабочих.

Это имело последствием подачу в отставку Фроссара 1 января 1923 г., повлекшую за собой отставки мелкобуржуазных журналистов и других депутатов-карьеристов. Это не было бедой! Интернационал воспользовался этим случаем, чтобы заставить Кашена и его друзей разделить поровну руководящие органы с левыми в партии, представителями которых были Росмер, Лорио и Суварин. Только с этого момента большинство синдикалистов-революционеров присоединилось к партии.

Препятствие, образованное старым реформистским руководством, большей частью исчезло. Но молодой коммунистической партии нужно было одновременно учиться у русских революционеров, как в политических так и в организационных делах, и оспаривать у реформистов влияние на рабочий класс, так как реформисты, даже наиболее дискредитированные, тем не менее не потеряли все свое влияние. Наоборот, отлив стачечной волны и, вообще, отдаление в мировом масштабе в ближайшем будущем революционных перспектив должны были им благоприятствовать.

СФИО, будучи после съезда Тура меньшинством по сравнению с компартией, усилилась в ущерб ей. А внутри ВКТ реформисты не только сохранили управление, но им удалось даже исключить коммунистическую тенденцию, которой пришлось создать другую конфедерацию, Единую ВКТ, и прилагательное "Единая" утверждало, что за разделение профсоюзного движения несли ответственность реформисты.

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ПО ОТНОШЕНИЮ К ВООРУЖЕННЫМ ИНТЕРВЕНЦИЯМ

Молодой партии нужно было также уточнить свою позицию по отношению к военным проблемам. И это было важно. Порвав с пацифистской традицией анархистов, а тем более с политикой, ведшейся СФИО в поддержку милитаризма, компартия заставила своих активистов действовать так, чтобы разрушить армию изнутри.

Она воспользовалась случаем во время оккупации немецкого Рура французскими войсками в 1923 г. Благодаря этой политике осуществилось братание между французскими солдатами и немецкими рабочими, солдаты участвовали в сборе денег, чтобы поддержать немецкую революционную печать, которую душили инфляция и падение курса марки.

Еще важнее, компартии еще раз удалось вести ту же политику в 1925 г., во время колониальной войны, развязанной французским империализмом в марокканском Рифе. В ходе этой войны компартия сумела объявить политическую забастовку, в которой участвовало 900 000 человек, несмотря на сопротивление СФИО и ВКТ. Во флоте бастовали, и правительству пришлось вывести из Рифа военные подразделения, затронутые пропагандой коммунистической организации молодежи. В связи с этим военный суд приговорил больше тысячи солдат к каторжным работам или к тюрьме.

Проходя через эти сражения, партия закалялась. Она отобрала и обучила храбрых и смелых активистов. Она привлекала к себе не карьеристов, а самых мужественных и преданных юношей.

О ВЫБОРАХ КАК О СРЕДСТВЕ РЕВОЛЮЦИОННОЙ АГИТАЦИИ

Тем не менее, КП не бросила предвыборной борьбы. Здесь также Коминтерн четко определил рамки для предвыборной и парламентской работы, которая могла оказаться полезной, только если бы послужила рупором революционной деятельности в массах. По мнению третьего съезда Коминтерна, депутатам следовало считать себя не "законодателями, вынужденными договориться с другими законодателями", но партийными агитаторами, отправленными к врагу и вынужденными использовать парламентскую трибуну для того, чтобы срывать маски с буржуазии и ее политической челяди, и чтобы распространять идеи третьего Интернационала. Каждому депутату надо было пользоваться парламентской неприкосновенностью для того, чтобы участвовать в нелегальной партийной работе. Партийные кандидаты в депутаты были внимательно отобраны партией в соответствии с их прошлым, их связью с борьбой рабочего класса и, с другой стороны, в соответствии с их моральным и материальным разрывом с буржуазным обществом и мелкой буржуазией. Среди них не могло быть больше 10% нерабочих. Деятельность депутатов была под жестким контролем партии и каждому кандидату в депутаты надо было до выборов подписать незаполненное письмо о выходе в отставку.

Предвыборные кампании КП не стремились к захвату как можно большего количества депутатских мест ради политиканских махинаций - они имели целью пропагандировать революционные идеи и измерять их влияние через результат голосования.

Первая кампания партии проводилась под эгидой Рабоче-крестьянского блока, оказывавшего сопротивление Левому блоку, который по старой реформистской привычке состоял из союза социалистов и буржуазной партии радикалов под предлогом "необходимости нанести поражение правым". Рабоче-крестьянский блок, наоборот, предлагал социалистам союз на основе рабочих требований в противопоставление всем, кто баллотировался с программой защиты буржуазных интересов.

В этот период отступления рабочего класса, КП получила 877 000 голосов и 25 депутатов, в основном в парижском регионе, т.е. в индустриальных избирательных округах. СФИО добилась избрания 101 депутата.

ПРОЛЕТАРИЗAЦИЯ КОМПАРТИИ

В то же время компартия также собиралась, наконец, осуществить наставления Коминтерна от 1922 г. о создании заводских ячеек, которые были необходимы для того, чтобы партия имела настоящую связь с рабочим классом, которая способствовала бы ее участию в ежедневной борьбе рабочего класса. Это, конечно, вызывало капитальное изменение в старых структурах партии, построенных на местной, можно сказать предвыборной, основе, основной структуре СФИО.

В 1923 г., численность КП составляла примерно 50 000 человек и находилась на самом низком уровне со времени турского съезда. Но ее политическое возрождение дало ей возможность снова идти вперед и, прежде всего, позволило ей вербовать новых членов на основе этой новой политики.

За три года после съезда в Туре, КП стала тем, что во Франции было наиболее близко к настоящей коммунистической партии. Но, большей частью, она была обязана этим выступлениям и вмешательствам третьего Интернационала, то есть, в сущности, партии большевиков, пользовавшейся неоспоримым авторитетом в Коминтерне. И, увы, именно с этой стороны появлялась смертельная угроза КП.

БЮРОКРАТИЗАЦИЯ РАБОЧЕГО ГОСУДАРСТВА ОТРАЖАЕТСЯ НА КП

В самом деле, в 1924 г., бюрократия, которая развивалась как результат изолированности советского государства и неудачи революции в других странах, политически олицетворяла себя в лице своего представителя-вожака во главе рабочего государства - Сталина.

Борьба, разгоревшаяся в Москве между сталинской фракцией и теми, кто вместе с Троцким остался верным Октябрьской Революции и ее интернационализму, конечно, имела последствия в КП Франции. Уже с 1924 г. начались первые исключения активистов, обвиненных в симпатиях троцкизму. Это обвинение могло просто означать, что они отказывались соглашаться с махинациями и клеветой аппарата против оппозиционеров.

Когда в 1924 г., под влиянием Интернационала, уже контролируемого Сталиным и его союзниками, КП провела (по своим словам) "большевизацию", что означило радикально, жестко и административно порвать с организационной моделью, унаследованной от СФИО - форма еще была, а революционного духа становилось все меньше и меньше. В принципе, в организации КП, кроме заводских ячеек, ничего больше не могло быть. КП хотела таким образом отметить разрыв с мелкобуржуазным окружением, тлетворное влияние которого так сильно чувствовалось в первые годы ее существования. Но вместе с этим, под предлогом большевизации, в партии начинали использовать сталинские методы, которые, после своего укрепления, должны были окончательно преобразовать КП на долгое время.

Средний состав и руководство партии все более и более отбирались в соответствие с критерием верности и послушания сталинской бюрократии. И если КП продолжала привлекать к себе самых смелых и преданных активистов рабочего класса, то она извратила их революционную воинственность. Она изолировала их в стерильном и политически преступном сектантстве с 1928 до 1934 гг., и потом бросилась в политику союза с реформистами, который дал ей сбыть по дешевке способности и потенциал пролетарской борьбы.

Итак, в 1935-36 гг., когда новый подъем рабочей воинственности и борьбы снова открыл революционные перспективы, КП хвостила за СФИО. Была даже речь о слиянии этих двух партий. На попытку построения настоящей коммунистической партии в этой стране, начавшуюся в 1917 г., поставили крест, который можно было считать окончательным.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наш рассказ заканчивается в середине 30-х годов. Конечно, история рабочего движения не остановилась на этой дате, ни во Франции, ни в мире. Тем не менее, мы не случайно обратили внимание на этот период, ибо отступление рабочего движения, начавшееся с последних проявлений революционной волны, последовавшей за первой мировой войной, вело к важному и катастрофическому (и тут нет переоценки) перелому в политическом руководстве рабочего движения.

О ГУБИТЕЛЬНОЙ РОЛИ СТАЛИНИЗМА

Как раз с этого момента вырождение, происшедшее из-за изолированности первого рабочего государства, СССР, привело к развитию бюрократии. При бюрократическом управлении СССР перестал быть революционным фактором и превратился в фактор стабилизации империалистического порядка. И сталинизм стал реакционным фактором, тем более пагубным, что он изнутри погубил воинственность, а, главное, классовое сознание пролетариата.

Мы здесь не намереваемся рассказывать о том, как сталинизм сначала уничтожил всякую возможность превращения французской КП в подлинную рабочую революционную партию, а потом превратил эту партию в простое политическое орудие сталинской бюрократии. И как после этого, когда сталинская бюрократия посчитала выгодным при близиться к французскому империализму, КП прибавила к своему первому хозяину - советской бюрократии - второго хозяина - буржуазию своей собственной страны.

В наши намерения не входит также рассказывать, почему не удалась попытка, сделанная маленьким течением от которого мы происходим - оставшимся верными коммунистическому идеалу - воспрепятствовать губительному курсу КП. Скажем только следующее: на протяжении целого исторического периода за политическое руководство французским рабочим движением соперничали соцпартия, лидеры которой открыто прислуживали буржуазии, и КП, которая казалась более радикальной, но становилась проводником политики, не менее враждебной интересам пролетариата, чем политика СФИО.

КП СБИЛА С ПУТИ РЕВОЛЮЦИОННУЮ ВОИНСТВЕННОСТЬ

В конце концов, КП стала господствующей политической силой в французском рабочем движении. В течение десятилетий, КП привлекала к себе самые воинственные политические элементы рабочего класса. Сразу после окончания второй мировой войны, и даже долгое время потом, она испытала организационный рост, более значительный, чем при своей первоначальной деятельности.

Она присутствовала на заводах, на предприятиях и в рабочих районах Поскольку она была представлена своей организацией везде, где работал и жил пролетариат, она была более чувствительной к давлению, оказывавшемуся на нее рабочим классом, чем любая другая партия. Ее активисты защищали, хотя бы на предприятиях и в низших слоях общества, некоторые ценности рабочего движения. Эта сторона вопроса лучше измеряется и ныне, когда КП постепенно исчезает из рабочих районов, увы, не замещаемая подлинными коммунистическими организациями.

Но, вместе с тем, КП была на стороне буржуазии своим руководством и политикой. Во время некоторых острых кризисов она подавляла всякую возможность пролетариата политически угрожать буржуазии - в 1936 г., после окончания войны, а затем в некоторых важных социальных конфликтах.

СТАЛИНИЗМ ПОРВАЛ НИТЬ, СВЯЗЫВАЮЩУЮ ПРОЛЕТАРИАТ С РЕВОЛЮЦИОННОЙ ТРАДИЦИЕЙ

Кроме того, сталинизм ввел в рабочее движение, посредством кровавой силы, когда это было возможно, и постоянным давлением, пока он был на это способен, методы, предназначенные к тому, чтобы воспрепятствовать любой попытке снова возродить коммунистическое революционное течение в рабочем классе.

Лет пятьдесят назад, в Переходной программе, Троцкий утверждал, что "международное политическое положение целиком характеризуется прежде всего историческом кризисом пролетарского руководства". Этот кризис усугубился до такой степени, что он даже охватывает не только руководство, но весь пролетариат, все менее и менее организованный. Рабочий класс как таковой все менее и менее в состоянии оказывать давление на политическую жизнь.

Каким-то образом, сталинизму удалось в том, где самым жестоким периодам анти-рабочих репрессий - например, после июня 1848 г. или после Коммуны - или самым мрачным моментам предательства рабочего класса его руководителями - например, в 1914 г. - были бессильны, в том смысле, что он сумел порвать нить, связывающую поколения коммунистов-революционеров друг с другом.

На протяжении 130 лет, о которых мы рассказывали, видно, как поколения активистов, понесшие большие потери или просто потерявшие дух, все-таки смогли непосредственно и физически передать - по крайней мере, через некоторых активистов - традицию, политические принципы, уроки, извлеченные из опыта предыдущего периода,

Разрыв, который осуществил сталинизм, был гораздо значительнее. Но история продолжается, и рабочее движение также. И нынешний рабочий класс более многочислен и сконцентрирован, чем в 30-х годах.

Заключение этой истории еще не написано. Рабочий класс еще не взял власть ни во Франции, ни в любом другом месте мира. И партии, которые он для этого построил в прошлом, все разбились о реальность событий.

Но с тех пор, как Маркс утверждал - и это было давным давно - что "призрак бродит по Европе - призрак коммунизма", рабочее движение уже повлияло на историю, и иногда решительно. Так, многие социальные достояния, которыми располагает во Франции не только рабочий класс, но весь трудящийся народ, были отвоеваны рабочим движением, в частности под стимулом его революционной составной части.

СОЗДАТЬ ЗАНОВО ПРОЛЕТАРСКУЮ РЕВОЛЮЦИОННУЮ ПАРТИЮ

Агония сталинизма не дала автоматически возродиться революционному коммунизму. Но так редко происходит. Зато то, что неизбежно породит революционное коммунистическое течение - сам капитализм. Ослабление рабочего движения совместно с экономическим кризисом и застоем делало буржуазию еще более ненасытной и побуждает ее на постепенное разрушение всего того, что до этого рабочее движение навязало ей. Рано или поздно, пролетариат на это среагирует. Но, опыт прошлого нам показал - партия, выступающая в защиту интересов класса эксплуатируемых, не возникает из забастовок и спонтанных действий рабочего класса. Для этого нужны политическая воля, ясное осознание задач и программа.

Тогда, надо было бы, чтобы те, кто теперь борется за создание партии, представляющей политические интересы рабочего класса, не были менее разрешительными, чем лучше из тех, кто был у истоков разных попыток этого в прошлом. Надо, чтобы они сумели использовать уроки, изложенные прошлым, взять за образец годные уроки, обнаружить и выбросить из них негодные. Нужно также, чтобы они сумели воспользоваться благоприятным моментом и не упустили случая, когда он появится.

Несмотря на разрыв, вызванный сталинизмом, активисты, которые взялись за это дело, начинают не на голом месте - прошлое рабочего движения очень богато. Конечно, нужен мостик между этим прошлым и будущим. Принципы, теории, политические идеи, которые это прошлое нам оставило в наследство, происходят из борьбы, преданности, размышления поколений активистов, столкнувшихся с разнообразными ситуациями. Многие политические уроки прошлого прячутся в книгах и библиотеках. Ну что же, нужно их обнаружить, понять, освоить. Прежде всего нужна воля, чтобы применить их в будущей борьбе!

В этом будет состоять задача нынешнего поколения активистов.